Паутина удачи - Страница 28

Маг силой усадил меня на пень и пристроился рядом, на корточках. Заглянул в лицо, потормошил за плечо. Убедившись в осмысленности ответных действий – моих охов и кивания, – усмехнулся и поманил брата:

– Вы явно заводилы банды. Давайте излагайте толком, как сюда попали. По порядку, понятно?

Саня задумчиво глянул в небо, потом на елку, на пленных и на бесподобные замшевые сапоги. Вытянул губы трубочкой, посвистел, потоптался. Честно пожал плечами – и ткнул пальцем в меня:

– Я маленький, врать не умею, а что следует вам по-честному сказать, дедушка, еще не сообразил. Пусть Ренка отдувается. Она старшая, папа ее обожает и считает умницей.

Митя и Олег покатились со смеху, ректор кое-как сохранил остатки серьезности, кивнул и с новым интересом глянул на меня. Ну что тут скажешь? Спасибо, братик! Удружил… Я повторила путь Саниного взгляда: в небо – на елку – на сапоги. Не помогло.

– Мы услышали выстрелы, – попробовала я самую простую идею.

– Не годится, – посочувствовал ректор. – Вот тот гаденыш – мой ученик, имя его Дмитрий, но зваться он предпочитает Демитрусом. Он и поставил стену односторонней звуковой проницаемости. Мы паровоз слышим, а там, на путях, не разберут и выстрела из пушки, если таковой раздастся на этой поляне. Давай дальше. Можешь пропустить след, вы не могли его случайно найти, мелькание одежды в ветках тоже не пойдет. Начни с того, почему ваш паровоз вообще стоит на путях. Я гнался за этими подонками так рьяно, что не тратил себя ни на какую магию, кроме прямого трассирования следа. Мой машинист сам стихийный маг с четвертого курса, и он пил эликсир двойного зрения, но наш «Летучий рок» лежит на боку, мы не успели затормозить.

– Плохи дела, Рена, – ехидно посочувствовал мне брат. – Выход такой: или говори правду, или опять падай в обморок.

Когда Саня так откровенен, вывод можно сделать один и сразу: он считает человека однозначно хорошим. Даже, судя по тому, как охотно жмется к боку мага, – мировецким… А я не могу и не умею видеть людей сразу и верить им с полуслова. Хоть плачь! Сейчас эти подлые типы перемигнутся и сообщат мне, что в обморок падать поздно, поскольку смотреться будет слишком недостоверно…

– Саня, бери палку поострее и гони пленных к опушке, – посоветовал маг. – Твоя банда справится с охраной опасных врагов?

– А что им потом будет? – прищурился брат.

– Тюрьма как минимум, но скорее каторга, – честно ответил маг. – Они пытались украсть у нас то, что могло дать повод к большой войне и стать ее новым оружием. Дмитрий, бывший мой ученик, золото получал из-за границ Ликры. И за это золото он на задних лапках танцевал перед канцлером Прустом и его агентами. Меня, старого, тоже хотел к музыке пристрастить…

Блеклые водянисто-голубые глаза мага блеснули настоящей злостью, смешанной с застарелой болью. И мне показалось, что следует ему поверить. Не может так переживать из-за ученика, предавшего колледж и страну, окончательно плохой человек. Саня думал так же. Он выбрал палку поострее и от души стукнул по шее Дмитрия, вынуждая подняться с поваленного ствола и топать к размытым путям.

Ректор обернулся ко мне, слегка улыбнулся:

– Давай поговорим спокойно и без лишних ушей. Я не намерен передавать сведения о тебе кому-либо, хотя для меня совершенно очевидно, что ты – одна из птиц удачи, как вас зовут. Чудом не замеченная и не пойманная людьми Диваны и магической полицией. Я не собираюсь разрушать это чудо. И я временами далеко не в восторге от решений нашей правительницы, ее приказы бывают спонтанными и непоследовательными. Тем не менее я учу детей магии. Это длинный разговор, и я готов изложить свою позицию, если надо. Но все-таки сперва поясни, как вы остановили поезд? Удачи для этого маловато. Удача – она вроде указателя на дороге. Ходить сама не умеет, за нее трудятся упорство и воля. Кто тебе помог? Я должен знать теперь же! Они либо хорошие люди, либо тайные агенты, тебя же подстерегающие.

Марк Юнц смолк и устало нахохлился. Сидеть ему было неудобно и неуютно, руки опять дрожали, ректор страдал от озноба и слабости. Он нуждался в лечении и уходе, но держался и упрямо ждал моих пояснений… И я ему окончательно поверила. Встала, жестом предложила занять мой пенек и даже накинула ему на плечи свою вязаную кофту. Дрожал этот Марк все сильнее, короткий прилив сил, вызванный внезапным спасением, иссяк.

– Судя по всему, меня почти убили пять с лишним лет назад, но я выжила. Спас мой нынешний папа, взял в семью и с тех пор оберегает. Он проклят Вдовой, у него шрам на руке. И он никакой не агент, даже не смейте так думать. Он все про меня знает. Сам велел смотреть, есть ли впереди темная удача. И остановил поезд он же.

Марк Юнц кивнул, слабо улыбнулся сквозь новую волну дрожи, более похожей теперь на судорогу.

– Имени не помнит? – тихо уточнил маг.

– Нет. Мы все зовем его Королем.

– Ничего себе прозвище, – заинтересовался маг и резко обернулся к кустам, вскидывая слабую руку.

Кажется, в этом странном мире появился еще один человек, полагающий, что он должен опекать меня и спасать, – дедушка Марк… Приятно. Прямо на душе потеплело.

Король вынырнул на поляну, хмуро глянул на нас. Нехорошо прищурился, изучая мага от макушки до подметок. Окончательное мнение составил еще быстрее, чем Саня, и негромко рассмеялся.

– Ренка, ты умудрилась и тут найти подмогу! Страшная штука – детская беззащитность… особенно для порядочных людей. Здравствуйте, ваше благородие господин Юнц.

В поклоне папы чувствовалось веселое шутовство. Того и гляди, сударем окликнет. У нас ведь как? В обычной жизни если сосед и приятель, значит, сударь, а чуть к официальности потянуло – уже господин, да еще с добавлением звания или должности.